Я проснулась от ноющей боли в перевязанной руке и, посмотрев на небольшой шрам на второй руке, с ужасом вспомнила все, что приключилось сегодня ночью. «Господи, хорошо, что я не успела разделаться с венами на второй руке!» – промелькнула в моей голове мысль, и я, приподняв голову, посмотрела на мирно спящего рядом с собой мужчину. Осторожно встав с кровати, я ощутила жуткую слабость и тошноту, но, несмотря на это, нашла свои вещи и принялась одеваться. Я на цыпочках вышла из спальни, тихонько прикрыв за собой дверь, спустилась на первый этаж и налила себе стакан сладкого чая. Затем повесила на плечо свою сумку и вышла на проселочную дорогу для того, чтобы поймать машину, которая и отвезла бы меня в Москву. Юра был прав: с машинами тут было крайне проблематично. Вернее, их не было вовсе. Несмотря на плохое самочувствие, я ускорила шаг, потому что боялась, что Юра может проснуться, сесть в машину и отправиться на мои поиски. Пройдя вполне приличное расстояние, я услышала шум, который издавала подъезжающая машина, и, прижав руку к бешено заколотившемуся сердцу, обернулась. Увидев старенький отечественный автомобиль, я тут же подняла перевязанную руку и, дождавшись, пока автомобиль остановится, с надеждой в голосе спросила у пожилой семейной пары:

– Вы в Москву едете?

– В Москву, – как-то настороженно ответила приятная на вид бабулька и с подозрением посмотрела на меня.

– Вы меня до ближайшей станции метро подкиньте, пожалуйста. Вы не подумайте, я хорошо заплачу.

– А ты не наркоманка?

– Нет, – признаться честно, я просто опешила от такого вопроса. – Я никогда в жизни наркотики не пробовала.

– А что у тебя рука перевязана?

– Это ожог, – тут же соврала я.

– На таком месте ожог?

– Так вышло. Подруга кастрюлю кипящую в руках несла, вот я под раздачу и попала. Пожалуйста, довезите меня до Москвы, – заговорила я как можно более жалобно. – Я плохо себя чувствую: голова кружится. Я заплачу.

– Садись.

Открыв заднюю дверцу машины, я устроилась поудобней на заднем сиденье и почувствовала заметное облегчение от того, что у Юры нет никаких шансов вернуть меня в дом.

– А ты откуда идешь? – не могла не поинтересоваться все та же разговорчивая бабулька.

– Из коттеджного поселка.

– Мы тоже оттуда едем. Мы с дедом в шестнадцатом коттедже работаем. Дед – садовник и охранник, а я убираюсь и кушать хозяевам готовлю. У нас три дня выходных, вот мы и решили с утра пораньше домой поехать. По детям да по внукам соскучились. А ты откуда в такую рань? Тоже где-то работаешь?

В глубине души мне стало немного грустно от того, что я похожа лишь на прислугу и никак не тяну на владелицу собственного имения, но я понимала, что это мелочи и что сейчас у меня целая масса других проблем, которые я просто обязана решить. Уж если я не смогла отправиться на тот свет, то я должна жить с высоко поднятой головой и ни в коем случае не оглядываться назад, как бы сильно мне этого не хотелось.

– Я тоже хотела в коттеджный поселок на работу устроиться, но не получилось. Я специально приехала пораньше, все разузнала и теперь еду обратно для того, чтобы успеть на свою основную работу.

– А что тебе не понравилось?

– Да ничего не понравилось, – постаралась уйти я от ответа.

– И все же ответь поконкретнее, пожалуйста, – не унималась любопытная бабулька.

– Дом большой, а денег предложили совсем мало.

– А что, зарплату заранее не обговаривали? Обычно это по телефону делается.

– Нет. Зарплату назвали только на месте.

– Что, совсем низкая?

– Копейки.

– А в какой коттедж ты устраивалась на работу? – поинтересовался добродушный дедуля, который не смог остаться равнодушным и поспешил влезть в наш разговор.

– Я номер не запомнила. У него крыша из синей черепицы, хозяина Сергеем зовут.

– Так это же наш сосед, – присвистнул дедуля и описал машину, на которой ездит Сергей. Даже номера правильно назвал.

– Ну что, этот хозяин?

– Этот.

– Вот и правильно, девочка, что ты к этому человеку на работу не устроилась. Мы хоть толком его не знаем, но очень много про него наслышаны. Наши хозяева постоянно сетуют на то, что им такой сосед достался. Они с ним даже не здороваются, на дух его не переносят.

– А за что его так не любят?

– Да за что же его любить, если он нелюдь?

– В смысле?

– В прямом смысле. Ты знаешь, как он на своем участке стреляет?

– Как стреляет? Зачем?

– Да просто так! И никакие уговоры на него не действуют. Выйдет на свой участок, поднимет оружие к небу и давай стрелять то по деревьям, то по алюминиевым банкам. Прямо военный полигон из своего участка устроил, рядом с ним жить страшно. А у наших хозяев двое деток. Они уже и по-хорошему к нему обращались – бесполезно, ничего не помогает. Он хорошенько выпьет и давай палить. Даже в птиц иногда стреляет, которые к нему на участок прилетают.

– Кошмар какой, – только и смогла произнести я. – А так по нему и не скажешь, что он такой ненормальный.

– Да по кому сейчас скажешь? С виду все нормальные, особенно, когда спят зубами к стенке. Такой спьяну и пристрелить может. Наши хозяева шепчутся, что он темными делишками занимается. Поэтому такой сумасшедший. К соседу даже участкового вызвали, но и тот ничего сделать не мог.

– Почему?

– Потому что у него оружие зарегистрировано и позже одиннадцати вечера он не стреляет. Получается, что он противозаконного ничего не делает.

– Да уж! Представляю, как это тяжело – такого соседа иметь.

– Правда, ты не подумай, он не каждый день так хулиганит, но бывает иногда. Один к себе на дачу приедет, хорошенько выпьет и пошел палить.

– А он женат?

– Женат, только жена сюда вообще не приезжает. Говорят, у них еще один дом есть. Так что, девочка, можно сказать, что тебя бог от беды отвел.

– Меня в последнее время бог очень часто от беды отводит, – произнесла я задумчиво.

– Так это разве плохо? Это говорит о том, что ты везучая.

– Я тоже прихожу к такой мысли.

– К такому, как этот Сергей, на работу устроишься, так он напьется и, того и гляди, тебя пристрелит. Оказывается, он еще и жадный, платит мало. К нему одна пожилая женщина приходит дом убирать, она тут недалеко, в деревне живет. Может, ему еще и молодую захотелось?